Неточные совпадения
— Ну что за охота спать! — сказал Степан Аркадьич, после выпитых за ужином нескольких
стаканов вина пришедший в свое самое милое и поэтическое настроение. —
Смотри, Кити, — говорил он, указывая
на поднимавшуюся из-за лип луну, — что за прелесть! Весловский, вот когда серенаду. Ты знаешь, у него славный голос, мы с ним спелись дорогой. Он привез с собою прекрасные романсы, новые два. С Варварой Андреевной бы спеть.
— Чудо какая милая! — сказала она, глядя
на Вареньку, в то время как та подавала
стакан Француженке. —
Посмотрите, как всё просто, мило.
В то время, как Летика, взяв
стакан обеими руками, скромно шептался с ним,
посматривая в окно, Грэй подозвал Меннерса. Хин самодовольно уселся
на кончик стула, польщенный этим обращением и польщенный именно потому, что оно выразилось простым киванием Грэева пальца.
Разумихин, сконфуженный окончательно падением столика и разбившимся
стаканом, мрачно поглядел
на осколки, плюнул и круто повернул к окну, где и стал спиной к публике, с страшно нахмуренным лицом,
смотря в окно и ничего не видя.
— А? Что? Чай?.. Пожалуй… — Раскольников глотнул из
стакана, положил в рот кусочек хлеба и вдруг,
посмотрев на Заметова, казалось, все припомнил и как будто встряхнулся: лицо его приняло в ту же минуту первоначальное насмешливое выражение. Он продолжал пить чай.
Лариса. Стрелял и, разумеется, сшиб
стакан, но только побледнел немного. Сергей Сергеич говорит: «Вы прекрасно стреляете, но вы побледнели, стреляя в мужчину и человека вам не близкого.
Смотрите, я буду стрелять в девушку, которая для меня дороже всего
на свете, и не побледнею». Дает мне держать какую-то монету, равнодушно, с улыбкой, стреляет
на таком же расстоянии и выбивает ее.
— И ты прав, ей-богу прав! — сказал самозванец. — Ты видел, что мои ребята
смотрели на тебя косо; а старик и сегодня настаивал
на том, что ты шпион и что надобно тебя пытать и повесить; но я не согласился, — прибавил он, понизив голос, чтоб Савельич и татарин не могли его услышать, — помня твой
стакан вина и заячий тулуп. Ты видишь, что я не такой еще кровопийца, как говорит обо мне ваша братья.
Николай Петрович заставил раз Фенечку поднести ему
стакан лимонаду; Павел Петрович
посмотрел на нее пристально и выпил
стакан до дна.
Самгина сильно толкнули; это китаец, выкатив глаза, облизывая губы, пробивался к буфету. Самгин пошел за ним,
посмотрел, как торопливо, жадно китаец выпил
стакан остывшего чая и, бросив
на блюдо бутербродов грязную рублевую бумажку, снова побежал в залу. Успокоившийся писатель, наливая пиво в
стакан, внушал человеку в голубом кафтане...
Клим подошел к дяде, поклонился, протянул руку и опустил ее: Яков Самгин, держа в одной руке
стакан с водой, пальцами другой скатывал из бумажки шарик и, облизывая губы,
смотрел в лицо племянника неестественно блестящим взглядом серых глаз с опухшими веками. Глотнув воды, он поставил
стакан на стол, бросил бумажный шарик
на пол и, пожав руку племянника темной, костлявой рукой, спросил глухо...
Он взял извозчика и, сидя в экипаже,
посматривая на людей сквозь стекла очков, почувствовал себя разреженным, подобно решету; его встряхивало; все, что он видел и слышал, просеивалось сквозь, но сетка решета не задерживала ничего. В буфете вокзала, глядя в
стакан, в рыжую жижицу кофе, и отгоняя мух, он услыхал...
Облокотясь о стол, запустив пальцы одной руки в лохматую гриву свою, другой рукой он подкладывал в рот винные ягоды, медленно жевал их, запивая глотками мадеры, и
смотрел на Турчанинова с масляной улыбкой
на красном лице, а тот, наклонясь к нему, держа
стакан в руке, говорил...
Она величественно отошла в угол комнаты, украшенный множеством икон и тремя лампадами, села к столу,
на нем буйно кипел самовар, исходя обильным паром, блестела посуда, комнату наполнял запах лампадного масла, сдобного теста и меда. Самгин с удовольствием присел к столу, обнял ладонями горячий
стакан чая. Со стены, сквозь запотевшее стекло,
на него
смотрело лицо бородатого царя Александра Третьего, а под ним картинка: овечье стадо пасет благообразный Христос, с длинной палкой в руке.
Кто бы тогда
посмотрел на Чертопханова, кто бы мог быть свидетелем того угрюмого озлобления, с которым он осушал
стакан за
стаканом, — тот, наверное, почувствовал бы невольный страх.
Смотришь, уж и примчался к концу; вот уж и вечер; вот уж заспанный слуга и натягивает
на тебя сюртук — оденешься и поплетешься к приятелю и давай трубочку курить, пить жидкий чай
стаканами да толковать о немецкой философии, любви, вечном солнце духа и прочих отдаленных предметах.
«Я
на днях открываю швейную и отправилась к Жюли просить заказов. Миленький заехал к ней за мной. Она оставила нас завтракать, велела подать шампанского, заставила меня выпить два
стакана. Мы с нею начали петь, бегать, кричать, бороться. Так было весело. Миленький
смотрел и смеялся».
— Срам
смотреть, какие ты
стаканы на стол подаешь! — чуть не каждый день напоминали ему.
На что он с убежденным видом неизменно давал один и тот же ответ...
Матушка с тоской
смотрит на графинчик и говорит себе: «Целый
стакан давеча влили, а он уж почти все слопал!» И, воспользовавшись минутой, когда Стриженый отвернул лицо в сторону, отодвигает графинчик подальше. Жених, впрочем, замечает этот маневр, но
на этот раз, к удовольствию матушки, не настаивает.
Ему казалось, что стоило Устеньке подняться, как все мириады частиц Бубнова бросятся
на него и он растворится в них, как крупинка соли, брошенная в
стакан воды. Эта сцена закончилась глубоким обмороком. Очнувшись, доктор ничего не помнил. И это мучило его еще больше. Он тер себе лоб, умоляюще
смотрел на ухаживавшую за ним Устеньку и мучился, как приговоренный к смерти.
Овсянников дремал за
стаканом пунша, когда Нюрочка подбежала к нему, и с удивлением
посмотрел на нее. Слово «часы» сразу подняло его
на ноги. Он достал их из кармана жилета, вытер платком и начал объяснять необыкновенные достоинства.
Овсянников молча и сосредоточенно пил один
стакан чая за другим, вытирал свое зеленое лицо платком и как-то исподлобья упорно
смотрел на хозяйничавшего Груздева.
Рачителиха еще
смотрела крепкою женщиной лет пятидесяти. Она даже не взглянула
на нового гостя и машинально черпнула мерку прямо из открытой бочки. Только когда Палач с жадностью опрокинул
стакан водки в свою пасть, она вгляделась в него и узнала. Не выдавая себя, она торопливо налила сейчас же второй
стакан, что заставило Палача покраснеть.
Окулко поднял голову и внимательно
посмотрел на Палача. Их глаза встретились. Палач выпил второй
стакан, вытер губы рукой и спросил Окулка...
Доктор налил ей
стакан воды. Она выпила полстакана и вопросительно
посмотрела на Розанова.
P. S. Вчера, в то самое время, как я разыгрывал роли у Полины, Лиходеева зазвала Федьку и поднесла ему
стакан водки. Потом спрашивала, каков барин?
На что Федька ответил:"Барин насчет женского полу — огонь!"Должно быть, ей это понравилось, потому что сегодня утром она опять вышла
на балкон и стояла там все время, покуда я
смотрел на нее в бинокль. Право, она недурна!"
Он залпом выпил
стакан чаю и продолжал рассказывать. Перечислял годы и месяцы тюремного заключения, ссылки, сообщал о разных несчастиях, об избиениях в тюрьмах, о голоде в Сибири. Мать
смотрела на него, слушала и удивлялась, как просто и спокойно он говорил об этой жизни, полной страданий, преследований, издевательств над людьми…
— Жаль, не было тебя! — сказал Павел Андрею, который хмуро
смотрел в свой
стакан чая, сидя у стола. — Вот
посмотрел бы ты
на игру сердца, — ты все о сердце говоришь! Тут Рыбин таких паров нагнал, — опрокинул меня, задавил!.. Я ему и возражать но мог. Сколько в нем недоверия к людям, и как он их дешево ценит! Верно говорит мать — страшную силу несет в себе этот человек!..
Народ собрался разнокалиберный, работа идет вяло. Поп сам в первой косе идет, но прихожане не торопятся,
смотрят на солнышко и часа через полтора уже намекают, что обедать пора. Уж обнесли однажды по
стакану водки и по ломтю хлеба с солью — приходится по другому обнести, лишь бы отдалить час обеда. Но работа даже и после этого идет всё вялее и вялее; некоторые и косы побросали.
Пью ее угощенье, а сам через
стакан ей в лицо
смотрю и никак не разберу: смугла она или бела она, а меж тем вижу, как у нее под тонкою кожею, точно в сливе
на солнце, краска рдеет и
на нежном виске жилка бьет…
Наконец застучали ложки, ножи, тарелки; лакей Степан пришел в столовую и кинул скатерть
на стол. Но, казалось, частица праха, наполнявшего Иудушку, перешла и в него. Еле-еле он передвигал тарелками, дул в
стаканы,
смотрел через них
на свет. Ровно в час сели за стол.
Все смолкают;
стаканы с чаем стоят нетронутыми. Иудушка тоже откидывается
на спинку стула и нервно покачивается. Петенька, видя, что всякая надежда потеряна, ощущает что-то вроде предсмертной тоски и под влиянием ее готов идти до крайних пределов. И отец и сын с какою-то неизъяснимою улыбкой
смотрят друг другу в глаза. Как ни вышколил себя Порфирий Владимирыч, но близится минута, когда и он не в состоянии будет сдерживаться.
Он молча выпил свои три
стакана чаю и в промежутках между глотками шевелил губами, складывал руки и
смотрел на образ, как будто все еще, несмотря
на вчерашний молитвенный труд, ожидал от него скорой помощи и предстательства.
Вершина
посмотрела на Марту. Марта налила
стакан, подвинула его Передонову, и при этом
на ее лице играла странная улыбка, не то испуганная, не то радостная. Вершина сказала быстро, точно просыпала слова...
Он умолк, оставшись с открытым ртом и
смотря на свой
стакан в злобном недоумении, как будто видел там ненавистного капитана; потом разом осушил
стакан и стал сердито набивать трубку.
Он поставил
стакан и пристально
посмотрел на меня.
—
Стакан чаю, — приказал Пепко грязному лакею и
посмотрел на него таким вызывающим взглядом, точно спросил яду.
Раз в светлый теплый весенний денек Маркушка пригласил к себе своих приятелей, Пестеря и Кайло, и предложил им нечто от «воды веселия и забвения». Эта порция водки была им куплена давно и хранилась под кроватью. Пестерь и Кайло пили
стакан за
стаканом и удивлялись щедрой проницательности Маркушки: именно в этот день они умирали от жажды, и Маркушка их спас… Совсем расчувствовавшийся Пестерь долго
смотрел в упор
на Маркушку и наконец проговорил...
— Ну, давайте, братцы, обмывать копыта, я свое дело исполнил, за вами дело, — проговорил Ермил, придвигаясь к штофам, которые привлекательно искрились перед огарком. — Что это товарищ твой невесел? Парень молодой — с чего бы так? — присовокупил он,
посматривая на Гришку, между тем как Захар наливал
стаканы.
Телегин. Еду ли я по полю, Марина Тимофеевна, гуляю ли в тенистом саду,
смотрю ли
на этот стол, я испытываю неизъяснимое блаженство! Погода очаровательная, птички поют, живем мы все в мире и согласии, — чего еще нам? (Принимая
стакан.) Чувствительно вам благодарен!
Вы только
посмотрите сквозь ваш
стакан на солнце, — вино расскажет вам такие сказки…
Фоме было приятно
смотреть на эту стройную, как музыка, работу. Чумазые лица крючников светились улыбками, работа была легкая, шла успешно, а запевала находился в ударе. Фоме думалось, что хорошо бы вот так дружно работать с добрыми товарищами под веселую песню, устать от работы, выпить
стакан водки и поесть жирных щей, изготовленных дородной и разбитной артельной маткой…
Стало тихо. За окном
на крыше дома что-то негромко трещало; шум колес и глухой говор людей несся снизу, с улицы. Самовар
на столе пел унылую песню. Щуров пристально
смотрел в
стакан с чаем, поглаживал бороду, и слышно было, что в груди у него хрипит…
Потом опять мелькнули в его воображении стройные ножки в розовых ботинках. Он
посмотрел на единственный в «клоповнике» стол. Петька сидел в одной рубахе и наливал в
стакан из штофа водку. Перед ним стоял студень с хреном.
Далее князь не в состоянии был выслушивать их разговора; он порывисто встал и снова вернулся в залу, подошел к буфету, налил себе
стакан сельтерской воды и залпом его выпил. Елпидифор Мартыныч, все еще продолжавший стоять около ваз с конфетами, только искоса
посмотрел на него. Вскоре после того в залу возвратилась княгиня в сопровождении всех своих гостей.
— Вот, говорят, от губернаторов все отошло:
посмотрели бы
на нас — у нас-то что осталось! Право, позавидуешь иногда чиновникам. Был я намеднись в департаменте — грешный человек, все еще поглядываю, не сорвется ли где-нибудь дорожка, — только сидит их там, как мух в
стакане. Вот сидит он за столом, папироску покурит, ногами поболтает, потом возьмет перо, обмакнет, и чего-то поваракает; потом опять за папироску возьмется, и опять поваракает — ан времени-то, гляди, сколько ушло!
Домна Осиповна, налив ему еще
стакан, откинулась
на задок кресел и стала
на него томно
смотреть.
Разговор за столом не клеился. Сергей Павлыч только
посматривал на Наталью, возле которой сидел, и усердно наливал ей воды в
стакан. Пандалевский тщетно старался занять соседку свою, Александру Павловну: он весь закипал сладостью, а она чуть не зевала.
На окнах и
на столах,
посмотрите, пыль, дохлые мухи,
стаканы…
Смерти он настолько не боялся и настолько не думал о ней, что в роковое утро, перед уходом из квартиры Тани Ковальчук, он один, как следует, с аппетитом, позавтракал: выпил два
стакана чаю, наполовину разбавленного молоком, и съел целую пятикопеечную булку. Потом
посмотрел с грустью
на нетронутый хлеб Вернера и сказал...
И, подняв
стакан против луны,
посмотрел на мутную влагу в нём. Луна спряталась за колокольней, окутав её серебряным туманным светом и этим странно выдвинув из тёплого сумрака ночи. Над колокольней стояли облака, точно грязные заплаты, неумело вшитые в синий бархат. Нюхая землю, по двору задумчиво ходил любимец Алексея, мордастый пёс Кучум; ходил, нюхал землю и вдруг, подняв голову в небо, негромко вопросительно взвизгивал.